КРИТИКА  СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО РАСПРЕДЕЛЕНИЯ

 

 

Данная статья была прислана мне для прочтения автором, который принимает активное участие в деятельности Комитета солидарных действий профсоюзов Санкт Петербурга и давно уже ведет дискуссии с левыми активистами по ряду вопросов истории, природы СССР, и рабочего движения.  Даная статья является приглашением к возобновлению дискуссии, и, принимая его, я даю короткие комментарии по ходу статьи автора, а также даю  развернутый комментарий по ее заключении. Статья написана на очень интересную тему – что такое социалистическое распределение, и как его осуществить. При этом автор основывает свои размышления на работе Маркса «Критика Готской программы». Комментарии, возникшие по ходу чтения его статьи, также могут послужить приглашением к дальнейшей дискуссии.    

 

 

СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЕ  РАСПРЕДЕЛЕНИЕ

 

 

В работе «Критика Готской программы» Маркс рассматривает две формы оплаты труда: по количеству (времени) труда и по продукту труда. На первый взгляд, разницы между ними особенной нет - меньше времени отработал, меньше продукта произвел, меньше получил; больше времени отработал, больше продукта произвел, больше получил. Здесь имеется прямо пропорциональная зависимость, и существенной разницы между формами оплаты не видно.

 

Но допустим, что рабочий выпускает не одну деталь, а некоторую их номенклатуру. Совершенно одинаковыми для рабочего они не будут. На одних он может заработать больше, на других - меньше. Теперь уже ему не все равно, как тратить рабочее время, что выпускать. Здесь возникает противоположность между интересами рабочего и общества. Если сила на стороне общества, то оно заставит рабочего выпускать то, что нужно, удовлетворяясь даже небольшой зарплатой. Такой случай в нашей стране был в тридцатые годы. Тогда миграция крестьян в города^[1] [миграция крестьян в города была дозированной, сдерживаемой государством. Советское крестьянство было в целом «прикреплено» к своим хозяйствам системой «изымаемых» паспортов, и право на передвижение было крайне ограничено. Так государство принудительно регулировало передвижение населения] создавала избыток рабочих, найти работу было трудно, и рабочие соглашались делать то, что требуется за небольшую зарплату. После пятидесятых годов было создано слишком много рабочих мест ^[2] [это что, рынок рабочих мест? Однако рабочие места создавались по мере роста численности рабочей силы, и эти процессы регулировались государством]. Народное хозяйство стало испытывать недостаток трудовых ресурсов. Теперь рабочие стали сильнее общества, и им удавалось выпускать то, что им выгодно, даже если это ненужно обществу [3] [что же, рабочие сами решали, что им выпускать, а что нет? Это уже похоже на рабочий контроль! Что и сколько выпускать решало и планировало советское государство, правящая бюрократия, и при этом совершенно не советовалась с рабочими и другими категориями населения]. То, что не нужно обществу, так или иначе, уничтожалось, приходило в негодность, нужных продуктов становилось меньше [4] [действительно, проблема недостатка трудовых ресурсов в народном хозяйстве СССР, прежде всего в его европейской части,  возникла на рубеже 1950-60 ых годов. Это объясняется бурным ростом промышленности в городах, а также, не в последнюю очередь, оттоком определенной части населения на целину в тот же период. Именно тогда возникла и вскоре была осуществлена властями отмена ограничений на передвижение сельского населения в города, но введены ограничения на переход рабочей силы с одного предприятия на другое в виде «лимитной» прописки в самих городах]. В конечном счете  на руках у трудящихся денег оказалось  втрое больше, чем у государства товаров - государство обанкротилось [5] [это - не самая главная причина банкротства СССР. Главная, все же – быстрый и всесторонний экономический, социальный и затем политический кризис, который начался еще в 1970 году и перешел в обвал после падения мировых цен на нефть с 1981. Причины кризиса в советской экономике – особый разговор, и, если необходимо, можно подискутировать и на эту отдельную тему!].

 

 

Для того чтобы интересы рабочих не входили в противоречие с интересами общества, труд должен оплачиваться по его естественной мере - времени (с учетом интенсивности труда). Тогда рабочему будет все равно, что выпускать: его заработок будет зависеть только от затрат его физических и нервных усилий. Только в этом случае общество сможет планировать производство [6] [пока существует классовое общество, всегда будут противоречия интересов, порождаемые классовыми антагонизмами, при любой форме оплаты за труд!].

 

Почему же время является естественной мерой труда? Потому, что является таковым на практике - рабочее время составляет содержание стоимости товаров. Все товары как отдельные качества не сравнимы между собой. Сравнимыми их делает то, что они продукты человеческого труда. Только как продукты человеческого труда они являются товарами, только как стоимости они сравнимы между собой, и их общей количественной мерой в качестве стоимостей служит рабочее время. Но в стоимости это рабочее время представлено как средняя величина, устанавливаемая за спиной производителя. При социалистическом распределении индивидуальное рабочее время работника, затраченное на производство предметов потребления, непосредственно служит мерой распределения по труду и  объектом планирования [7]  [это – Маркс,  чьи труды стали вершиной всей эпохи классической экономической теории! Вопрос в другом – насколько возможно было осуществление такого распределения в СССР в рассматриваемый период? Возникает и еще один вопрос - кто и как должен был рассчитывать такое время?].

 

 

Исследования  буржуазного экономиста 18 века Давида Рикардо установили, что стоимость товаров определяется трудом, затраченным на их производство. Из этого положения социалисты делали вывод, что товары должны доставаться самому производителю. Так появилось распределение по продукту труда при социализме [8]  [необходимо уточнить, что за социализм имеет в виду автор! И когда социализм с такой формой распределения существовал?]. Эта формула распределения имеет свое материальное основание в жизни мелкого индивидуального товаропроизводителя, который получает свой доход от реализации продукта собственного  труда. Здесь действительно происходит распределение по продукту, но исторически такая форма распределения характерна только для первой стадии развития капитализма – стадии буржуазного развития, который начинается ликвидацией феодальной собственности в результате буржуазной революции и заканчивается разорением крестьян и превращением их в наемных рабочих, в результате появления крупного машинного производства. Таким образом, распределение по продукту труда есть буржуазная форма распределения, это идеальная формула товарного, в том числе и капиталистического, производства, и приводит к наемному труду.

 

 

Таким образом, социалистическое распределение есть распределение по количеству труда, сталинизм слегка изменяет определение, добавляя сюда только одно слово: социалистическое распределение  есть распределение по количеству и качеству труда, и социалистическое распределение  превращается в свою противоположность – в распределение буржуазное, распределение по продукту труда. С точки зрения количества труда  труд тачечника более интенсивный, чем труд архитектора (персонажи из работы Энгельса «Анти-Дюринг»). С точки зрения количества и качества труда труд архитектора стоит дороже труда тачечника, так как в стоимость труда архитектора входят затраты на его обучение [9] [в «нормальной» рыночной экономике – это так. Но только не в советской! Там многое было поставлено с ног на голову!]. Точно также как раб обученный стоит дороже раба необученного. Т.е. когда заходит речь о качестве труда, то труд представляется как товар, стоимость которого зависит от издержек  его производства, то есть стоимость квалифицированного труда включает и издержки на обучение. Но сталинизм никогда не придавал такого значения своей формуле, которое вытекает из ее непосредственного анализа.  В ней всегда имелось в виду не сам труд, иначе это явно указывало на труд – товар, на наемный характер труда, сталинизм подразумевал в этой корявой формуле, что труд измеряется количеством и качеством его продукта.

 

Итак, вместо социалистического распределения по количеству труда сталинизм подсовывает буржуазное распределение по продукту труда. Это искажение марксизма сразу бросается в глаза тому, кто приступает к его изучению и, тем не менее,  ни один экономист, ни один «марксист» наших дней не возмутился подменой. Дело в том, что искажение марксизма дело не только бюрократической верхушки. Получать большую зарплату за легкий квалифицированный   труд - это экономический интерес целого класса, класса работников умственного труда - интеллигенции. Интересно, насколько умственный характер труда способствует выживаемости интеллигенции даже сегодня, когда население России вымирает из-за низкого уровня жизни. Как говорит статистика, даже  при более низкой зарплате смертность среди работников умственного труда ниже, чем среди рабочих.  Поэтому искажение марксизма было делом всего класса работников умственного труда. Если учесть всю массу искажений, которые бросаются в глаза изучающему марксизм и нашу историю, то, кажется, что это был заговор работников умственного труда против рабочего класса. Одни придумывали искажения, другие несли их в массы, третьи делали вид, что никаких искажений ни в марксизме, ни в истории нет [10] [ого! Оказывается, эксплуатация – это не продукт разделения труда, и соответственно – появления классового общества, а продукт искажения «правильной теории»! Оказывается, стоит только составить заговор против целого класса, и этот несчастный класс – под пятой заговорщиков! Что же это за класс такой, тем более самый революционный! Ай да Володя!].

 

 

 В свое время такое искажение оправдывалось. В первые годы советской власти интеллигенция получала в пять раз больше, чем рабочий. В сталинские времена разница увеличилась до 20 раз и более, а с учетом прочих льгот, которые имели руководящие работники, разницу даже трудно подсчитать. Однако потом интеллигенция сама попала в яму, которую вырыла для рабочих. В 80-е годы бесплатность обучения, его доступность, привели к тому, что различных специалистов было выпущено столько, что их количество превысило общественную потребность, а зарплата  опустилась ниже зарплаты рабочих.  Сказалось действие закона товарного производства, согласно которому, если предложение товара превышает спрос на него, то цена этого товара падает. За что интеллигенция боролась, на то и напоролась. Надо писать, наверно, отдельную книгу о страданиях интеллигенции от своего собственного мелкобуржуазного социализма в  СССР – то госкапитализм, то мелкобурж. Социализм! Что же это за чудище такое было под названием СССР? [11] [И в самом деле, что это было за чудище? Между прочим, цены и зарплаты в СССР регулировались не рынком, т.е. соотношением спроса и предложения, а централизованно. Государство само назначало вознаграждение всем категориям работающего населения, нарушая рыночные законы, законы товарной, капиталистической экономики. Это, кстати, явилось одной из причин экономического спада в СССР в 1970-1989 г.г., хотя и не главной. Вряд ли зарплата у советских инженеров была низкой из-за их переизбытка – чем выше уровень умственного труда и его доля в создании Совокупного Общественно Продукта (или ВВП, как угодно это назовите), тем выше уровень развития производительных сил в целом. Дело все же в своеобразном государственном регулировании всех экономических и производственных отношений, прежде всего действия закона стоимости в СССР, в государственном насилии над ним].

 

 

В связи  с тем, что понятие социалистического  распределения   было подменено на буржуазное распределение, сталинская бюрократия даже не поняла, как же следует отменить товарные отношения, когда появилась возможность перейти к социализму через такую отмену [12] [оказывается, товарные отношения можно отменить! Кто еще этого не знает, обратитесь к трудам автора! Куда там Марксу до него!].

 

То, что отмена товарных отношений осуществляется путем  перехода к социалистическому распределению вытекает из следующего [13] [те, кто «слишком много» читают Маркса, полагают, наивные, что товарные отношения периодически проходят через кризисы, и неминуемо должны рано или поздно отмереть, в силу развития производства, прежде всего капиталистического способа производства! Однако есть же все таки прозорливые люди у нас в России, которые думают иначе, потому что видят дальше!]. Если труд оплачивается его продуктом, то сам продукт получает свойство быть стоимостью, он несет на себе стоимость, которая уплачена за продукт при его изготовлении. Таким образом, продукт приобретает товарные свойства, становится единством потребительной и меновой стоимости. Отмена же товарных отношений заключается в том, что рабочему изготовленный им продукт не оплачивается, учитывается только время труда с учетом его интенсивности, затраченное на изготовления этого продукта. В этом случае сам продукт не становится стоимостью, он без всякой оплаты поступает потребителю, но ведь это и есть социалистическое распределение по количеству (времени) труда. (Для рабочего   затраченное  время  служит мерой, за которое выдается столько продукции, сколько изготовлено за такое же время. Причем, так получают только рабочие, а не члены их семей; все иждивенцы: старики, дети - содержатся за счет всего общества).

 

 

Так вот,   возможность перейти к бестоварному научному рабочему социализму появилась через 20 лет после Октябрьской революции [14] [Ах вот как! Поистине, прозорлив написавший эти сроки! А почему именно через 20 лет, а не, скажем, через тридцать или сорок? Некоторые большевики, да и сам Ленин, и в 1918 году полагали, что Россия уже тогда была готова к бестоварному социализму! Правда, большинство из них потом передумало, прежде всего, сам Ленин, но даже и в наше время есть их горячие последователи, о чем свидетельствует рассматриваемая статья!]. К 1937 г. крестьянство в результате коллективизации было объединено в колхозы. Ликвидация индивидуального товаропроизводителя, который не знает другой формы обмена кроме товарной, и было тем моментом, когда возможен был переход к социализму в результате отмены товарных отношений[15]  [для сравнения, товарность сельхозпроизводства в СССР в 1927 году была 13,3 %, а в Царской России в 1913 – более 27%. Это для справки!]. Но к этому времени в экономике  господствовала сделка, премиальная и  тарифная системы, коллективная сделка в форме хозрасчета,  причем все это признавалось за социалистические формы распределения. При этом становится непонятно, как можно отменить товарное производство, не отменяя распределение по труду [16] [товарное производство уходит корнями в способ производства, порождается им, а распределение   – производный фактор от способа производства. Невозможно отменить товарное производство через отмену «неправильной» формы распределения! Это – истина для любого марксиста!]. И каждый раз, когда в сталинские времена поднимался вопрос об отмене товарных отношений, правящая партия говорила, что еще рано. Десятилетия сталинских репрессий ликвидировали тот, воспитанный Лениным, контингент, который помнил еще о бестоварном социализме [17] [а когда это он был в России? Может, это «военный коммунизм»? Сдается мне, что был он только в горячечном мечтательном сознании революционеров-романтиков, «штурмовавших небо» в 1917 году в отсталой стране! А кое кто и сейчас страдает «горячкой» того же типа! ],  и который периодически поднимал вопрос о необходимости перехода к бестоварному производству. Во  времена Хрущева вопрос об отмене товарного производства уже никто не поднимал.

 

                                               

¹ миграция крестьян в города была дозированной, сдерживаемой государством. Советское крестьянство было в целом «прикреплено» к своим хозяйствам системой «изымаемых» паспортов, и право на передвижение было крайне ограничено. Так государство принудительно регулировало передвижение населения;

 

² Это что, рынок рабочих мест? Однако рабочие места создавались по мере роста численности рабочей силы, и эти процессы регулировались государством;

 

3 Что же, рабочие сами решали, что им выпускать, а что нет? Это уже похоже на рабочий контроль! Что и сколько выпускать решало и планировало советское государство, правящая бюрократия, и при этом совершенно не советовалась с рабочими и другими категориями населения;

 

4 Действительно, проблема недостатка трудовых ресурсов в народном хозяйстве СССР, прежде всего в его европейской части,  возникла на рубеже 1950-60 ых годов. Это объясняется бурным ростом промышленности в городах, а также, не в последнюю очередь, оттоком определенной части населения на целину в тот же период. Именно тогда возникла и вскоре была осуществлена властями отмена ограничений на передвижение сельского населения в города, но введены ограничения на переход рабочей силы с одного предприятия на другое в виде «лимитной» прописки в самих городах;

 

5 Это - не самая главная причина банкротства СССР. Главная, все же – быстрый и всесторонний экономический, социальный и затем политический кризис, который начался еще в 1970 году и перешел в обвал после падения мировых цен на нефть с 1981 года. Причины кризиса в советской экономике – особый разговор, и, если необходимо, можно подискутировать и на эту отдельную тему;

 

6 Пока существует классовое общество, всегда будут противоречия интересов, порождаемые классовыми антагонизмами, хоть какую форму оплаты за труд вводи;

7 Это – Маркс,  чьи труды стали вершиной всей эпохи классической экономической теории! Вопрос в другом – насколько возможно было осуществление такого распределения в СССР в рассматриваемый период? Возникает и еще один вопрос - кто и как должен был рассчитывать такое время?

 

8 Необходимо уточнить, что за социализм имеет в виду автор! И когда социализм с такой формой распределения существовал?

 

9 В «нормальной» рыночной экономике – это так. Но только не в советской! Там многое было поставлено с ног на голову относительно «рыночной экономики»!;

 

10 Ого! Оказывается, эксплуатация – это не продукт разделения труда, и соответственно – появления классового общества, а продукт искажения «правильной теории»! Оказывается, стоит только сделать заговор против целого класса, и этот несчастный класс – под пятой заговорщиков! Что же это за класс такой, тем более самый революционный! Ай да Володя!

 

11 И в самом деле, что это было за чудище? Между прочим, цены и зарплаты в СССР регулировались не рынком, т.е. соотношением спроса и предложения, а централизованно. Государство само назначало вознаграждение всем категориям работающего населения, нарушая рыночные законы, законы товарной, капиталистической экономики. Это, кстати, явилось одной из причин экономического спада в СССР в 1970-1989 г.г., хотя и не главной. Вряд ли зарплата у советских инженеров была низкой из-за их переизбытка – чем выше уровень умственного труда и его доля в создании Совокупного Общественно Продукта (или ВВП, как угодно это назовите), тем выше уровень развития производительных сил в целом. Дело все же в своеобразном государственном регулировании всех экономических и производственных отношений, прежде всего действия закона стоимости в СССР, в государственном насилии над ним;

 

12 оказывается, товарные отношения можно отменить! Кто еще этого не знает, обратитесь к трудам автора! Куда там Марксу до него;

 

13 те, кто «слишком много» читают Маркса, полагают, наивные, что товарные отношения периодически проходят через кризисы, и неминуемо должны рано или поздно отмереть, в силу развития производства, прежде всего капиталистического способа производства! Однако есть же все - таки прозорливые люди у нас в России, которые думают иначе, потому что видят дальше!;

 

14 Ах вот как! Поистине, прозорлив написавший эти сроки! А почему именно через 20 лет, а не, скажем, через тридцать или сорок? Некоторые большевики, да и сам Ленин, и в 1918 году полагали, что Россия уже тогда была готова к бестоварному социализму! Правда, большинство из них потом передумало, прежде всего, сам Ленин, но даже и в наше время есть их горячие последователи, о чем свидетельствует рассматриваемая статья!;

 

15 Для сравнения, товарность сельхозпроизводства в СССР в 1927 году была 13,3 %, а в Царской России в 1913 – более 27%. Это для справки!;

 

16 Товарное производство уходит корнями в способ производства, а распределение   – производный фактор от способа производства. Невозможно отменить товарное производство через отмену «неправильной» формы распределения! Это – истина для любого марксиста!;

 

17 А когда это он был в России? Может, это «военный коммунизм»? Сдается мне, что был он только в горячечном мечтательном сознании революционеров-романтиков, «штурмовавших небо» в 1917 году в отсталой стране! А кое кто и сейчас страдает «горячкой» того же типа!

 

 

Дополнительные комментарии  

 

Вот она, «истина», выражаемая устами автора! Оказывается, можно взять и отменить «буржуазное» распределение и ввести соцраспределение! И дело не в производстве, не в его способе, а, как оказывается, в  умственных способностях представителей правящей верхушки, или в ее корыстных побуждениях! Ну не захотела она ввести распределение по затраченному времени в силу своей корысти, и все тут! Оказывается, ликвидация товарного хозяйства крестьян во времена коллективизации была предпосылкой к социализму! Так ведь и сами сталинисты так мыслят! У них такая же логика, не взирая на «корявость их формул», за что они Сталина и хвалят! Интересно то, что ликвидация индивидуальных крестьянских хозяйств в СССР, «социалистическая» с точки зрения автора и сталинистов, одновременно ликвидировала и низкую товарность сельхоз производства СССР эпохи НЭПа, подняв ее до невиданных в истории России высот! Это позволило советскому государству в три раза увеличить экспорт хлеба! Таким образом, подавление закона стоимости в СССР через тотальное внеэкономическое изъятие прибавочного и большей части основного продукта у советского крестьянства привело к более активному участию СССР в «играх» на мировых рынках.

 

Коллективизация была никакой не «социалистической» мерой, а азиатско - варварским, докапиталистическим, внеэкономическим методом изъятия продукта у его непосредственного производителя. Хорошо бы было «введение» соцраспределения по затраченному времени на таких основах!

 

Вообще, субъективизм – это главная особенность тех «марксистов», которые полагают, что можно явочным порядком или политической волей ввести новые экономические отношения и «бестоварное производство». А мне всегда казалось, что оно должно наступить в силу логики развития производительных сил, социального и политического переворота, вызываемого таким развитием, а не в силу «политической воли» какого-либо социального строя, да еще в крестьянской стране!   

 

Кроме этого, на Западе, по крайней мере, в его наиболее развитых странах, сейчас преобладает повременная оплата за труд, а не сдельная. И это можно рассматривать как наступление социализма?  Пока что социализма там не достигли, хотя, с моей точки зрения, более приблизились к нему, чем в России. А говорить о России начала XX века как о стране, в которой можно было уже тогда ввести распределение по затраченному времени, вообще абсурдно!

 

Повторим еще раз, что дело не в распределении, если уж оставаться на марксистских позициях! Распределение  суть производная от производства, от его способа в данном конкретном обществе! Именно производство надо анализировать марксисту, уровень развития производительных сил в обществе. Он был чрезвычайно низким в России в начале XX века, да и в середине века он оставался на более низком уровне, чем в передовых странах Запада. Еще в 1960 году половина населения СССР жила в деревне, хотя СССР был «второй» экономической державой мира! Ну и что? К 1914 году Царская Россия тоже  входила в пятерку наиболее развитых стран мира по объему производимого национального продукта. А как насчет подушевого дохода и производительности труда? Даже и в 1970 х годах СССР,  достигший пика своего развития, отставал от передовых стран Запада более чем вдвое по этим показателям. Я не говорю уже об уровне технической оснащенности советского производства: когда на Западе начали осваивать и внедрять в производство компьютерные технологии и роботы, в СССР только начинали «вникать» в западные технологии и пытаться производить свои собственные, очень медленно и крайне ограниченно внедряя их на ряде производств, в основном в военно-промышленном комплексе.

 

Обо всем этом можно долго говорить и все это требует отдельных публикаций! Однако главное, что можно сказать о статье, написанной автором по сути, это то, что он рассматривает вторичные факторы, производные от главного, производственного, и делает вывод о том, что социализм как формацию оказывается можно ввести политической волей определенного слоя населения, а можно и не ввести, если определенные социальные слои (классы)  этого не захотят! Таким «зловредным», враждебным для рабочих классом, согласно автору, является интеллигенция, которая вкупе с буржуазией и бюрократией не дают «бедному рабочему  классу» ввести «социалистическое распределение»!  Все это очень напоминает теории, которые в начале XX века пропагандировал некто Махайский, который вовсе не был марксистом, а был анархистом. Он, как известно, говорил о «коренных» противоречиях между рабочим классом и интеллигенцией и об их антагонистических интересах.

 

В заключение, как кажется, необходимо сослаться на классиков. М. Маркс и Ф. Энгельс при анализе общественных отношений рассматривали производство как главный, исходный фактор. При этом производство выражает свой общественный характер через определенный способ [термин К.Маркса] как диалектическое единство производительных сил и производственных отношений. Остальные факторы, не менее важные, они рассматривали как производные от вышеуказанного. Это же касается и распределения при социализме. Социалистическое распределение возникнет тогда, когда в полную силу проявят себя предпосылки социалистического производства, когда они станут основной составляющей способа производства, экономического базиса, когда старые формы разделения труда, и, прежде всего, разделения на физический и умственный труд, будут отмирать и, как результат, перестанут существовать вовсе.

 Для примера можно сослаться на такой классический труд классиков марксизма, как «Анти Дюринг», на который ссылается в начале своей статьи автор.  В главе «Социализм» Ф. Энгельс рассматривает производство как первичный фактор при анализе общественных отношений. Вот что он пишет в указанном труде, говоря о «калечащей» рабочих роли разделения труда и о взглядах социалистов-утопистов на социализм: «уже утописты понимали последствия разделения труда, видели калечение, с одной стороны, рабочего, а с другой сторон – самой трудовой деятельности, сводящейся к тому, что рабочий в течение всей своей жизни однообразно, механически повторяет одну и ту же операцию. И Фурье, и Оуэн требовали уничтожения противоположности между городом и деревней как первого и основного условия для уничтожения старого разделения труда вообще» [М, Издательство политической литературы, Указ. Труд. Стр. 297,  Глава Социализм].

Далее читаем: «овладев всеми средствами производства в целях их общественно-планомерного применения, общество уничтожит существующее ныне порабощение людей их собственными средствами производства. Само собой разумеется, что общество не может освободить себя, не освободив каждого отдельного человека. Старый способ производства должен быть, следовательно, коренным образом перевернут, и в особенности должно исчезнуть старое разделение труда (!)» [Указ. Труд. Стр. 298,  Глава Социализм]. И здесь, как видим, Энгельс пишет о  решающей роли развития способа производства и форм разделения труда в преодолении сковывающих творческие силы человека форм труда и общественных противоречий, порождаемых ими.

 

И далее читаем: «на его место должна вступить такая организация производства, где, с одной стороны, никто не мог бы сваливать на других свою долю участия в производительном труде, этом естественном условии человеческого существования, и где, с другой стороны, производительный труд, вместо того чтобы быть средством порабощения людей, стал бы средством их освобождения, предоставляя каждому возможность развивать во всех направлениях и действенно проявлять все свои способности, как физические, так и духовные, - где, следовательно, производительный труд из тяжелого бремени превратится в наслаждение.»  [Указ. Труд. Стр. 298,  Глава Социализм].

 

Далее: «вырастив новое поколение всесторонне развитых производителей, которые понимают научные основы всего промышленного производства и каждый из которых изучил на практике целый ряд отраслей производства от начала до конца, общество тем самым создаст новую производительную силу, которая с избытком перевесит труд по перевозке сырья и топлива из более отдаленных пунктов» [Указ. Труд. Стр. 301,  Глава Социализм].     

 

И далее следуют строки, весьма важные для автора рассматриваемой выше статьи: « теперь, после всего сказанного, можно оценить по достоинству ребяческое представление г-на Дюринга, будто общество может взять во владение всю совокупность средства производства, не производя коренного переворота в старом способе производства и не устраняя прежде всего старого разделения труда……» [Указ. Труд. Стр. 301].

 

 За разделом « Производство» следует раздел «Распределение», где также есть весьма любопытные строки с критикой Е. Дюринга: « Другое дело - распределение, которое, по мнению г-на Дюринга, не находится ни в какой связи с производством и определяется не производством, а просто актом воли: оно как бы самим небом предназначено для того, чтобы служить ареной для дюринговской «социальной алхимии» [Указ. Труд. Стр. 303].

 

В «Критике Готской программе» можно (и даже нужно!) найти следующие строки: « всякое распределение предметов потребления есть всегда лишь следствие распределения самих условий производства. Распределение же последних выражает характер самого способа производства» [Указ. Соч., стр. 14. М., Издательство Полит. Лит. 1980] 

Несколькими строками ранее автор «Критики» написал следующее: «на высшей фазе коммунистического общества, после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда (!); когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: Каждый по способностям, каждому по потребностям!» [Указ. Соч., стр. 13- 14. М., 1980] 

 

Ограничимся пока только этими цитатами.     

 

Таким образом, если говорить о труде «тачечника» и «архитектора», то, следуя логике Ф. Энгельса, данные виды труда являются порождением определенных форм разделения труда, и, прежде всего, разделения на труд физический и умственный. Уничтожение такого разделения, уменьшение доли и окончательное уничтожение физического труда в производстве влечет за собой и уничтожение противоречий, вызываемых таким разделением, в том числе классовые противоречия, а вслед за этим и товарное производство. Преодоление различий между физическим и умственным трудом, между городом и деревней, овладение массами людей, прежде всего непосредственными производителями, науки управления производством, овладение и пользование всеми достижениями науки и НТР – вот подлинная революция. Именно такие изменения в производительных силах общества и приведут к необходимым изменениям и в надстройке. Причем такие изменения с неизбежностью будут сопровождаться революционными потрясениями в обществе, коренными изменениями общественных отношений.  

 

Однако есть и такие «марксисты», которые полагают, что физический труд будет всегда, и нужно только ввести «соцраспределение», «подчинить интеллигенцию интересам рабочего класса», и товарные отношения можно, таким образом, преодолеть. Думаю, лучшим учителем таким «марксистам» является не К. Маркс и Ф. Энгельс, а, скажем, такой «великий революционер, как Мао Цзэдун, который посылал на перевоспитание в деревню и на заводы многих представителей интеллигенции, партийных чиновников и даже своих верных слуг - хунвейбинов, однако так и не добился главного – преодоления классовых противоречий, уничтожения самих классов. Еще дальше пошел Пол Пот, другой «крупный теоретик и практик социалистического строительства», который вообще сослал всех немногочисленных жителей кампучийских городов в деревню, «решив», таким образом, проблему разделения между городом и деревней, а затем еще и уничтожил около трех миллионов жителей страны, достигнув наибольшего эффекта своей «революционной деятельности»!  Интересно, читал ли когда-нибудь автор статьи труды этих «великих революционеров»?

 

        

 

Таким образом, классики марксизма прекрасно понимали, какую роль играло производство, способ производства, различные формы разделения труда в появлении классового общества, его эволюции и в его дальнейшем отмирании, какую роль исполняло распределение  в любом обществе, и что есть первично, а что – вторично. Понимали, как кажется, куда как лучше, чем автор проанализированной выше статьи.   

 Другое дело, что они жили в XIX веке, когда еще бурно развивался «классический» капитализм, основанный на производительных элементах «первой», или «паровой» промышленной революции», и когда только начиналось развитие элементов «второй промышленной революции», основанной на действии электричества.  К. Маркс умер ранее, чем появился капиталистический монополизм, а Ф. Энгельс  застал только первые его фазы, еще не зрелые, когда только начинали складываться базовые формы разделения труда, свойственные экономике XX века.

Кроме этого, К. Маркс, как известно, очень настороженно относился к революциям, которыми так была богата история Западной Европы XIX века, называя их буржуазными, каковыми они и были по сути. Безусловно, он и Энгельс всей душой желали увидеть уже при жизни подлинно социалистическую революцию. Этого же, впрочем, хотят и все марксисты.

Однако история человеческого общества более сложна, чем кому  - то этого хотелось бы. Поэтому марксисту приходится скрупулезно анализировать окружающую его социальную и экономическую действительность, и при анализе применять диалектический метод К. Маркса. Но каждый делает это в силу своего понимания марксизма, своего понимания окружающего его мира, своего понимания метода К. Маркса.

 

Прокомментированная выше статья автора является примером такого сугубо личного подхода к наследию классиков марксизма. 

 

                                                                        Юрий Симонов

Активист профсоюза «Независимость» с 1990 года, участник КСД Санкт Петербурга и Ленобласти, участник движения «Альтернативы»