СТАЛИНИЗМ И МАРКСИЗМ
Напрасно видит мировая буржуазия крушение идеи социализма и учения Маркса в развале СССР и стран “социалистического” лагеря. Это крах не марксизма, а сталинизма – мелкобуржуазного, оппортунистического течения, в среде рабочего класса, господствовавшего после смерти последнего марксиста – Ленина. Сталинизм имеет свои корни не в марксизме, а в прудонизме. Существенное, главное отличие сталинизма от марксизма – в понимании принципа социалистического распределения. Кажется, что вопрос о распределении имеет второстепенную роль по сравнению с вопросом о власти. Это правильно, но после того, как пролетариат берет в свои руки политическую власть, вопрос о распределении выходит на первое место.
1. Вопрос о распределении при социализме настолько важен, что Маркс выделил собственность на средства производства и социалистическое распределение в два основных признака социализма: “Наконец, представим себе, для разнообразия, союз свободных людей, работающих общими средствами производства и планомерно расходующих свои индивидуальные рабочие силы как одну общественную рабочую силу. .. Весь продукт труда союза свободных людей представляет собой общественный продукт. Часть этого продукта служит снова в качестве средств производства. Она остается общественной. Но другая часть потребляется в качестве жизненных средств членами союза. Поэтому она должна быть распределена между ними. Способ этого распределения будет изменяться соответственно характеру самого общественного организма и ступени исторического развития производителей. Лишь для того, чтобы провести параллель с товарным производством, мы предположим, что доля каждого производителя в жизненных средствах определяется его рабочим временем. При этом условии рабочее время играло бы двоякую роль. Его общественно-планомерное распределение устанавливает надлежащее отношение между различными трудовыми функциями и различными потребностями. С другой стороны рабочее время служит вместе с тем мерой индивидуального участия производителей в совокупном труде, а, следовательно, и в индивидуально потребляемой части всего продукта. Общественные отношения людей к их труду и продуктам их труда остаются здесь прозрачно ясными как в производстве, так и в распределении”. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 88)
Вопрос о распределении при социализме настолько важен для понимания процесса перехода от капитализма к социализму, что Маркс и Энгельс разъяснению этого вопроса и критике мелкобуржуазных взглядов Прудона, Ротбертуса, Дюринга, Лассаля посвятили целый ряд работ: “Нищета философии”, “Маркс и Ротбертус”, “Анти-Дюринг” и т.д.
Тот, кто не понял принципа социалистического распределения, тот не понял в марксизме ничего, так как не понял, ради чего пролетариат берет в свои руки государственную власть. Тот не понял ни капитализма, ни, тем более, социализма, тот не понял и основного методологического подхода к изучению общества как естественно исторического процесса, который осуществляется независимо от воли людей.
Согласно вышеприведенному отрывку индивидуальное рабочее время каждого работника непосредственно приравнивается потребляемой части общественного продукта. Для сталинизма же - сдельная заработная плата считается социалистической формой распределения, при которой индивидуальное рабочее время сначала приравнивается определенному количеству продукта, выраженному в денежной форме, или, при повременной системе, - непосредственно определенной денежной сумме, то есть труд производителя опосредственно, через определенную сумму денег приравнивается общественному продукту.
Для того, чтобы понять существенное отличие этих способов распределения необходимо обратиться к закону стоимости. В чем он заключается?
Общество должно производить все товары в определенной пропорции для удовлетворения своих потребностей. Соответствующим образом должно быть распределено и совокупное рабочее время между различными отраслями производства. В обществе разрозненных производителей такую функцию распределения общественного рабочего времени и выполняет закон стоимости. Суть его в том, что индивидуальное рабочее время производителя только через обмен, только через акт продажи продукта может доказать свой общественно необходимый характер.
Если товар произведен сверх общественной потребности, он не будет продан, производитель разоряется, его рабочие оказываются на улице и находят себе работу на тех производствах, спрос на товары которых превосходят их предложение, а, значит, более высокая прибыль обеспечивает быстрое накопление капитала для привл6ечения дополнительных трудовых ресурсов в данную сферу производства. Так, через постоянные кризисы сбыта (перепроизводства), через постоянные колебания цен, закон стоимости и обеспечивает этот механизм перераспределения общественных производительных сил.
Закон стоимости действовал не всегда. Закон стоимости стал действовать с тех пор, как возникла крупная индустрия: “Что удерживало производство в правильных, или почти правильных, пропорциях? Спрос, который управлял предложением предшествовал ему; производство шло шаг за шагом за потреблением. Крупная индустрия, будучи уже самым характером употребляемых ею орудий вынуждена производить постоянно все в больших и больших размерах не может ждать спроса. Производство идет впереди спроса, предложение силой берет спрос”. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 4 с. 101) За что и расплачивается кризисами.
Итак, рабочее время, выраженное в стоимости товаров, обеспечивает пропорции общественного производства, но обеспечивает через колебания цен, через кризисы перепроизводства, то есть обеспечивает его зверским, бесчеловечным образом, через безработицу, через гибель части производительных сил общества, через нужду и страдания миллионов. Мало того, чем крупнее производство, тем выше его эффективность, а, значит, оно быстрее накапливает капитал, и, снижая продажную цену своих товаров, разоряет массу мелких производителей. То есть закон стоимости в совокупности с законом концентрации производства приводит к разорению и обнищанию большинства, скапливая в руках немногих основную массу общественного богатства. И это противоречие между бедными и богатыми разрешается в революции, в результате которой экспроприаторов экспроприируют, а рабочее время сбрасывает свою товарную форму и становится непосредственно общественным.
Вот в чем суть перехода от капитализма к социализму: рабочее время сбрасывает свою товарную форму и становится непосредственно мерой распределения и объектом планирования, а, значит, общественное производство становится предметом для сознательного регулирования, но происходит это через революцию, через устранение частной собственности.
Сталинизм же сохраняет опосредственное распределение, его товарную форму, устраняя рыночное регулирование, конкуренцию, то есть те зверские механизмы которые только и могут справиться с интересами миллионов производить без учета общественных потребностей. Экономические интересы миллионов производителей в этом случае оказываются сильнее, какого угодно централизованного планирования. Диспропорциональность производства становится законом общества. Мало того, в экономике развиваются такие явления, закономерности, которые с необходимостью приводят ее к развалу.
Именно за такое сохранение товарного производства при устранении конкуренции критиковали Маркс и Энгельс утопический социализм Прудона и Ротбертуса, Брея, Грея и Дюринга: “кто в обществе товаропроизводителей, обменивающихся своими товарами хочет установить определение стоимости рабочим временем, запрещая конкуренции осуществлять это определение стоимости путем давления на цены, то есть единственным путем, каким это вообще может быть достигнуто, - доказывает только, что по крайней мере в этой области, он усвоил себе обычное для утопистов пренебрежение экономическими законами”. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 189)
Итак, можно констатировать, что, в результате отступления сталинизма от марксизма, перехода к социалистическому распределению, а, значит, и к социализму не произошло. Мы имели в СССР, при государственной форме собственности, товарную форму распределения по продукту труда. Но если не было социализма, то какая же общественная формация сложилась в СССР? Ответ на этот вопрос дает марксистское понимание государственной собственности на средства производства. И здесь мы подходим ко второму значительному искажению марксизма сталинизмом.
2. Для сталинизма государственная собственность – это самый прочный оплот, крепость, которую критикам сталинизма еще не удалось преодолеть. Государственная собственность для сталинистов это синоним общественной и социалистической собственности. Их даже не смущают такие исторические факты, что и в эпоху рабовладения и в эпоху феодализма и в эпоху раннего капитализма существовали государства, в которых государственная форма собственности на средства производства была единственной формой собственности. Например, в рабовладельческом древнегреческом государстве Спарта, на острове Ява, во времена колониального господства над островом Голландии в 19 веке. Но, несмотря на господство в этих странах государственной формы собственности, никто не называет их социалистическими.
Дело здесь заключается в следующем.
Собственность на средства производства может рассматриваться в двух отношениях,
в отношении к тому, кто на ней
работает, и в отношении к тому, кому она принадлежит. Первое отношение
определяет общественную формацию, вот как об этом говорит Маркс: “Каковы бы ни
были общественные формы производства, рабочие и средства производства всегда
остаются его факторами. Но, находясь в состоянии отделения друг от друга, и те
и другие являются его факторами лишь в возможности. Для того чтобы вообще
производить, они должны соединиться. Тот особый характер и способ, каким
осуществляется это соединение, отличает различные экономические эпохи
общественного строя”. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 24, с. 43-44.)
Второе отношение, в зависимости от
господства того или иного вида собственника (отдельное лицо, коллектив
собственников, государство), определяет стадию развития данной общественной
формации. Очень хорошо эта закономерность прослеживается в развитии феодализма на Руси. После упадка Киевской
Руси в 12, 13 вв. наступил период феодальной раздробленности, удельный период,
который характерен тем, что собственниками земли стали князья, а основная часть
крестьянства продолжала оставаться
лично свободной и работала на княжеской земле на договорных условиях.
Но эта совокупность частных феодальных
землевладельцев имела тенденцию к объединению. Удельные княжества оказались в
разных экономических условиях, одни из них богатели и расширялись, другие
беднели и разорялись. К 15 веку образовалось шесть великих княжества,
Владимирское (главный город Москва), Тверское, Рязанское, Ростовское,
Ярославское, Суздальско-Нижегородское, каждое из которых являлось собственностью
группы князей. Наконец, Иван III
объединил все княжества в
Московскую Русь. Бывшие раньше
самостоятельными князья отказывались от права частной собственности на свои
уделы и переходили на службу к Московским князьям, занимая все высшие
государственные должности и превращаясь в правящий, господствующий класс. Их
уделы при этом, превращались в вотчины – наследственные землевладения,
принадлежащие государству, но
приобретающие значение платы за государственную службу. Здесь мы видим
три стадии развития. В удельный период господствует частная феодальная собственность на землю, перед
объединением Руси земля принадлежит шести великим княжествам- период господства
коллективов собственников, объединение в Московскую Русь – превращение частных
феодальных владений в государственную
феодальную собственность. Общее у всех трех периодов - положение крестьянства, они остаются лично
свободными, а трудятся на земле феодалов по договору.
Итак, сталинизм подменяет родовое отношение собственности, видовым отношением, объявляя государственную собственность социалистической, а СССР, на этом основании, социалистической страной. Марксизм же требует, чтобы для определения характера экономической формации было рассмотрено отношение производителя к средствам производства. Являлись ли производители в нашей стране собственниками средств производства или не являлись? Были ли они хозяевами или наемными рабами?
Отличить свободный труд от наемного можно только по отношению работника к средствам производства и продуктам своего труда. И отношение здесь однозначное, если рабочий не распоряжается собственным средством производства и его продуктами, то он является наемным. Если рабочий распоряжается средством производства и созданным продуктом, то он является свободным, а средства производства является социалистической формой собственности.
Распоряжение коллективным средством производства обеспечивается выборностью и сменяемостью организатора коллективного труда. Распоряжение продуктом коллективного труда должно осуществляться коллективно. Но сдельная заработная плата соединяет функцию управления с функцией распределения, распределение зарплаты – продукта коллективного труда, переходит при этом в руки администрации, экономически закабаляя рабочего чиновнику. Вслед за этим и выборность превращается в демократический фиговый листок на экономической власти чиновника. Теряя право распоряжаться факторами производства, рабочие, собственники, превращаются в наемную рабочую силу. Именно так и происходило закабаление рабочих в СССР, превращение их в наемную рабочую силу.
Сдельная заработная плата в СССР была введена в 1918 г. как временная мера для эпохи диктатуры пролетариата, когда экономика еще не была готова для перехода к социализму. В это время союзник пролетариата в революции – крестьянство, составлявшее большинство населения России, оставалось собственником своих средств производства, т.е. являлось буржуазным. Этот мелкобуржуазный класс ни о каком коллективном производстве, ни о каком социализме не помышлял - до 1927 г. только 5 % крестьянских хозяйств были объединены коллективными формами хозяйствования. В этот период сохранение сдельной заработной платы на государственных предприятиях было необходимостью. Но сдельная заработная плата породила экономическую зависимость рабочих от чиновников – объективную причину бюрократизма, с которым в те времена еще пытались бороться политическими и административными методами.
К 1927 г. неумолимые законы товарного производства разорили почти треть крестьянских хозяйств, вопреки поддержке государства. Крестьянство вынуждено было искать выход в коллективных формах хозяйствования, то есть, готово было перейти к социализму. Но к этому времени бюрократизм настолько заразил бывших революционеров, что они перестали понимать, в сторону какой экономической формации изменяется Россия. Поэтому был сделан переход не к социалистической форме распределения и социализму, а к государственному капитализму. Была сохранена сдельная оплата труда, но отменена, в 1929 г., выборность руководителей - труд превратился в наемный. В 1929 г. введены были высокие оклады руководящим работникам, а народно-милицейская организация армии, существовавшая с 1925 г., заменена была армией постоянной.
Итак, сталинизм не является марксизмом, он имеет свои теоретические предпосылки в утопиях Прудона, Ротбертуса и т.д. Сталинизм расходится с марксизмом в понимании социалистического распределения и собственности. В результате указанного отступления от марксизма Сталиным построен был в СССР не социализм научный, а социализм мелкобуржуазный, который на деле оказался государственным капитализмом. Этот “социализм” является государственным капитализм потому, что труд сохранил свой наемный характер, а, значит, средства производства сохранили характер капитала. И неважно, что государственный капитализм появился как результат пролетарской Октябрьской революции 1917, вернее, он только и мог появиться в результате такой революции, которая ликвидирует частную собственность на средства производства. Но, несмотря на отсутствие частной собственности, это есть капитализм, потому что отношение между средством производства и трудом, как отношение капитала и наемного труда (см. вышеприведенную цитату Маркса) сохранились. Но такая форма экономического устройства не позволяет обществу сознательно управлять общественным производством. Неумолимое действие законов товарного производства не поддаются сознательному регулированию, наоборот, при отсутствии конкуренции они действуют с еще большей разрушительной силой, приведшей на край гибели такого колосса, как СССР.
Но десятилетия государственного капитализма в
СССР не прошли бесследно для экономики нашей страны, ее государственно -
монополистический характер сохранился в наших естественных монополиях, в
сращивании олигархов и монополистов с государственной властью. Сейчас мы имеем
государственный капитализм не прикрытый обманом социалистической трескотни, и
этот государственный капитализм есть, по словам Ленина, преддверие социализма: “...Государственно-монополистический
капитализм есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие
его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и
ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет” (СС
Ленина, т. 34, стр. 193). Социалистическая революция не за горами.
3. Здесь необходимо рассмотреть и широко существующий предрассудок о том, что, раз коммунизм нигде не наступил, значит, условия для него еще не созрели. Этот вопрос разрешается при рассмотрении объективных и субъективных условий существования коммунизма.
Единственным объективным условием для существования коммунистического общества является обобществленный труд. В то время, когда производительные силы общества были развиты еще слабо, и условия существования можно было добыть только совместным трудом, человечество многие века, с момента своего выделения из животного мира, существовало в условиях первобытного коммунизма, когда каждый работает по возможностям, а распределение происходит по потребностям.
Рост производительных сил привел к тому, что сначала коллективный труд одной части общества стал давать достаточный продукт для содержания самих себя и другой части общества, превратившейся, в силу этого, в рабовладельцев, выполнявших функцию организации труда – управления и др. общественные функции - произошло разделение на трудящиеся и эксплуатирующие классы. Дальнейшее повышение производительности труда вызвало следующее разделение производителей – образование крестьян, работающих на собственных участках земли и ремесленников, работающих с помощью принадлежавших им орудий труда, что ознаменовало переход к феодализму. В эти периоды коммунистическая организация труда стала невозможной, так как, с одной стороны, производители стали обособлены друг от друга, а, с другой стороны, появился класс эксплуататоров, заинтересованных в сохранении своих легких условий труда по управлению, тем более, что у них в руках была и военная сила, позволявшая скопить немалые богатства.
Капитализм разрушает все старые способы производства и вновь создает объективное условие для коммунизма - обобществленный труд в виде кооперации, мануфактуры, фабрики, в виде разделения труда в масштабах одной страны и в международном масштабе. Этот обобществленный труд формирует такой класс, как пролетариат, который способен уничтожить любые эксплуататорские классы и построить коммунизм. Мало того, этот обобществленный труд вступает в противоречие с частным способом присвоения результатов общественного труда и частным способом управления этим общественным трудом, вызывая кризисы перепроизводства и обнищание массы населения, у которой нет денег для приобретения необходимого, в то время как другая, незначительная часть населения, имеет товары, не находящие платежеспособного спроса. Таким образом, обобществленный труд, являясь основой наступающей коммунистической организации общества, постоянно порождает в капиталистическом обществе катаклизмы, способствующие замене капитализма коммунизмом. Для такой замены необходимо только одно субъективное условие – осознание пролетариатом того, как должно быть организовано это коммунистическое общество и каковы закономерности перехода к нему.
Не надо думать, что сегодня коммунистическая организация общества - что–то недостижимое. Так как это наиболее естественная для человека организация совместной деятельности, то она сохранялась наряду с эксплуататорской организацией, и существует так же широко, как и последняя. Коммунистическая организация существует и в еврейских киббуцах, и в народных предприятиях, и в обособившихся религиозных общинах, и в туристских походах, и на товарищеских вечеринках. Но ближе всего нам и наиболее понятная коммунистическая организация, в которой каждый из нас существует, – это семья. В семье каждый работает по способностям, принося в дом заработанное, а распределение осуществляется по потребностям. Короче говоря, коммунистическая организация возникает каждый раз, когда люди добровольно соединяются для совместной деятельности.
Пример Октябрьской революции в России наглядно показывает, что достаточно совсем небольшой доли крупного капиталистического производства в рамках феодализма (в капиталистическом производстве было занято менее 10 % населения страны, в то время как около 90 % населения производило в условиях феодализма), чтобы пролетариат, а не буржуазия, завоевал политическую власть в стране и, уничтожив и феодальные и капиталистические эксплуататорские классы, удержал ее на протяжении ряда лет, необходимых для перехода к обобществлению труда на деле. Только отсутствие понимания того, как должно быть организовано бестоварное распределение, помешало перейти к коммунизму, его первой стадии - социализму, после того, как все средства производства были превращены в государственную собственность (окончание коллективизации – 1938 г)
Санкт-Петербург,
2000 г.
* * * * *